2 апреля 1936 года разведочная скважина № 7 нефтепромысла «Краснокамск» дала первую нефть. Этого события с нетерпением ждали не только в Прикамье. Открытие Краснокамского месторождения, по сути, положило начало промышленному освоению Волго-Уральской провинции — огромной территории, простирающейся от Нижней Волги до Республики Коми

Последние нефтяные скважины Краснокамска «замолчали» в конце семидесятых годов прошлого века, и добыча на территории этого района ведется сейчас лишь в Северокамске. Впрочем, деятельность краснокамских нефтяников никогда не ограничивалась только своим районом, продвинувшись за последующие после открытия первого месторождения годы на десятки и даже сотни километров. Так, с начала семидесятых годов прошлого века основная производственная площадка краснокамского подразделения нефтедобычи практически полностью переместилась в Частинский район, где одно за другим открывались богатые по запасам углеводородов месторождения Ножовской группы. Сегодня их разработку продолжают нефтяники ЦДНГ № 7 «ЛУКОЙЛ-ПЕРМИ», добывшие в 2010 году более 700 тысяч тонн нефти.

Но вернемся на несколько десятилетий назад, когда страна узнала о краснокамской нефти. Это был тот редкий случай, когда первооткрывателем месторождения оказался один-единственный человек. Им стал не видный ученый или крупный специалист в области нефтедобычи, а обычный мастер буровых работ, деятельность которого, как правило, далека от научных прорывов. Правда, и случайностью его открытие тоже не назовешь...

Еще в 1911 году, задолго до появления первенца пермской нефти в Верхнечусовских Городках, буровой мастер Иван Пичугин обнаружил на одном из болот в районе будущего города Краснокамска коричневато-маслянистую пленку. Работая раньше в Баку, он часто видел подобные явления, указывающие на присутствие нефти. Однако в земской управе малограмотного рабочего, имеющего за плечами всего два класса приходской школы, слушать не стали, а на прием к губернатору и вовсе не пустили. Но про свои догадки Пичугин не забыл. Как будто чувствовал, что когда-нибудь судьба вновь сведет его с тем загадочным болотом.

В 1934 году по всей стране заканчивались грандиозные стройки первого пятилетнего плана. В Краснокамске возводился целлюлозно-бумажный комбинат, которому была нужна артезианская вода. На ее поиски послали... Ивана Пичугина, работавшего тогда в тресте «Мелиоводстрой». Оказавшись вблизи знакомого болота, старый мастер, помня о своих прошлых наблюдениях, сознательно расширил границы поиска и, наряду с водоносными, продолжил искать нефтеносные горизонты. Несмотря на запреты начальства, он добился-таки своего. В июне 1934 года об открытии, сделанном на площадке бумкомбината, не говорил в Прикамье только ленивый. Хотя до начала промышленной добычи «черного золота» в Краснокамске было еще далеко.

Углеводородный состав вскрытой Пичугиным залежи оказался очень густым и инертным, лишенным практически всех легких фракций. Поэтому некоторые руководители нефтеразведки не раз призывали правительство прекратить стартовавшие тут же дорогостоящие поиски краснокамской нефти. И лишь необычайная, а подчас героическая для того времени настойчивость главного геолога «Прикамнефти» Николая Герасимова позволила дойти в этом стремлении до победного конца. 2 апреля 1936 года с глубины 954 метров была получена нефть — по своему составу лучшая из всех, которые находили прежде на территории Прикамья. За последующие годы краснокамские нефтяники освоили и ввели в разработку более двух десятков нефтяных месторождений, расположенных в различных районах Прикамья.

Один из таких людей, Анатолий Паклин, бывший главный геолог нефтегазодобывающего управления, проработавший на краснокамских нефтепромыслах почти сорок лет, вспоминает, что основной проблемой, с которой приходилось бороться местным нефтяникам долгие годы, были дороги. А точнее, их полное отсутствие. «Справиться с этой напастью в непогоду не могла даже техника высокой проходимости! Но, несмотря ни на что, люди работали и самоотверженно решали поставленные перед ними задачи, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Единственный провал случился в 1978 году, когда нефтегазодобывающее управление „Краснокамскнефть“, как, впрочем, и другие управления, входившие в состав объединения „Пермнефть“, не выполнило план по добыче. Случилось это в первую очередь потому, что наверху полностью проигнорировали мнение геологов, прогнозировавших падение производительности скважин. Природные ресурсы, разрабатываемые управлением „Краснокамскнефть“, были к этому времени уже на исходе. А применения одних лишь методов увеличения нефтеотдачи пластов, без ввода в эксплуатацию новых крупных месторождений, для выполнения плана оказалось уже недостаточно. Сколько ни наваливались — ничего не получалось! То, что намеченные показатели оказались завышенными, признало позже и руководство объединения, не сместившее с должности ни одного из руководителей нефтегазодобывающего управления, как это полагалось при грубом срыве производственного задания».

В то время краснокамское управление возглавлял Виктор Гребнев. Приехав сюда в 1972 году на должность главного инженера, он сразу включился в работу по организации добычи на Ножовской группе месторождений, с которой связывали большие надежды. «К этому району было непросто подступиться, и тогдашнему руководителю объединения «Пермнефть» Николаю Мальцеву стоило больших усилий убедить министерство в целесообразности запуска данного проекта, — вспоминает Виктор Дмитриевич. — От Краснокамска до Ножовки были 250 км совершенного бездорожья. Отсутствовали мосты, по которым можно было перевозить тяжелое оборудование. Специализированные строительные тресты брались за работу в Ножовке неохотно, поэтому многие производственные и хозяйственные объекты приходилось возводить силами нефтяников. Чуть позже удалось соорудить в Суханово речной причал, который мог принимать грузы и «выбитые» через обком партии рейсы скоростного пассажирского флота. А до этого на людей, приезжавших работать на промысел, было больно смотреть. После утомительного путешествия по пыльным летним дорогам, они выглядели, как кочегары, только что оторвавшиеся от печи. Чтобы как-то заинтересовать людей, руководству управления пришлось идти на хитрости, а порой и серьезные организационные нарушения. Так, краснокамские нефтяники, осваивавшие Ножовку, получали повышенную премию за перевыполнение плана по добыче и работали по вахтовому методу: 7 дней работы, 7 дней выходных. Тогда подобные «вольности» были строжайше запрещены, и, разумеется, первая же проверка контрольно-ревизионного управления едва не завершилась грандиозным скандалом, финал которого мог оказаться очень печальным для руководящего звена. От увольнений, а быть может, и от тюрьмы спас только человеческий фактор. Когда начальник ревизионной комиссии начал свой разнос, несправедливо обвинив всех нас в хищении государственных средств, не выдержали нервы у главного бухгалтера управления Августы Балабановой. Схватив инспектора за грудки, она заставила того замолчать. Извиняясь, я проводил побледневшего проверяющего до машины. «Вы знаете, мы и сами порой не ведаем, что творим», — промолвил он на прощание. Еще несколько месяцев мы жили в тревожном ожидании. Однако никаких последствий та проверка так и не принесла«.

В 1996 году все оставшиеся месторождения НГДУ «Краснокамскнефть» были переданы ЗАО «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ». Березовское, Бугровское, Западное, Змеевское, Ножовское, Опалихинское, Падунское, Первомайское — вот список месторождений Ножовской группы, которые продолжают разрабатывать нефтяники «ЛУКОЙЛ-ПЕРМИ».